Ведьмы, заключившие договор с демоном, но сохранившие веру в своем сердце, не должны подлежать суду инквизиторов
Все в этом мире паскудном странно,
Вечно какие-то крайности
Хорошие люди уходят рано,
Подонки живут до старости.
Андрей Макаров




Умер Следь.
Дашка сказала.
Позвонила сегодня с утра и сказала ровно два слова: «Следь умер». Я даже не сразу поняла, о чем она – короткая фамилия, неважная связь, ее непонятное бормотание, - только позже в голове начало растекаться что-то вязко-серое, не то воспоминание, не то поминание…
Горечи не было; боли, скорби, чувства утраты – тоже.
Просто в голове не укладывается сознание того, что сейчас вместо веселого, умного, лучистого Следя лежит, уже почти как сутки, в кромешной темноте, в земле, заколоченный в деревянный ящик, слушающий шепот червей, мертвец.
Как Следь может быть мертв?
Морщинки смеха вокруг глаз и посиневшие губы?
Бородка клинышком и опухающее, раздувающееся лицо?
Маленький, извечный значок на лацкане – толи самолетик, толи флажок – так и не смогла толком рассмотреть его; коричневый аккуратный чемоданчик… и запах разлагающегося тела?
Это не может быть Следем.
И лежит там НЕ ОН.
Потому что представить себе жизнь без него как-то в раз стало очень сложно.

Такой огромный мир. Такое море людей. Бескрайние непознанные просторы вселенной. И какая-то пустота посреди всего этого. Маленькая, белая, но притягивающая, не дающая отвести взгляд. Означающая, что на этом месте сейчас должен был бы быть человек. А его нет.
Только так, наглядно, на аналогиях, начинаешь понимать, что такие потери – они на всю жизнь.

_______________________________________________________________________________________________________________________

Предыдущая запись слишком журнальная – ей в пору быть некрологом, зачитываемом вслух каким-нибудь мэром какого-нибудь провинциального городишка на публичной, насквозь лживой и маскарадной, истинно мещанской панихиде.

На самом деле все по-другому. И нет никакого белого пятна на карте, и вселенная все также неуклонно расширяется. И всем действительно все равно.
Только на сердце странно тяжело от камня, наверное свинцового и горьковато-соленого; и еще чьи-то руки сдавливают горло – их не чувствуешь, но он них на глазах выступают слезы.


Хорошие люди уходят рано

Всё в этом мире паскудном странно
Вечно какие-то крайности
Хорошие люди уходят рано
Подонки живут до старости
Может быть сердце добрых людей
Не в силах вывезти грязи
Может быть этот мир – для блядей,
Ублюдков, козлов и мрази?
Не знаю. Но глядя на эту жизнь
С диким желаньем напиться
Хочется крикнуть ей: «Ссука, держись»
Взять ствол и пойти застрелиться
(Андрей Макаров)