Очень многое случается. И очень многое я хотела бы сохранить, записав в этот дневник, или в тетрадь, потому что, как говаривал Ремарк, память убивает воспоминания. (цитата не точная) . А тебе оставляет самое последнее из случившегося.
А потом ты ходишь с таким странным ощущением, что случилось что-то очень важное, что-то возможно ключевое в твоей жизни - а перелистнуть страницы воспониманий назад не можешь - они не сохранились во времени.
Поэтому очень кратко пройдусь по последним событиям.
Сережка.
Не хочу ничего писать об этом, просто потому, что я всягда только с огромным опозданием вспоминаю, что так же, как и я, в этом мире думают от силы пара человек. А с остальными обычно приходится вручную, искусственно искать точки соприкосновения. А он... Он хороший, умный, добрый, понимающий даже, но мы росли в разных условиях, как сказала бы Ирка (хотя это и не так важно) , и мы воспитывались на разных вещах (что более существенно) . Поэтому действительно, понять меня ему сложно. Спасибо за то, что просто принимает.
Субботний разговор с Иркой.
Часа три висели на проводе и взрывали друг другу мозг. Результат этой беседы: мое обещание принести ей учебник Ушакова (все равно сейчас он мне не нужен, а ей сессию досрочно сдавать); шокирование меня радостным известием о том, что Тема, оказывается, уходит в армию; ну и плавное перетекание беседы с Артема на теологические темы.
Подробнее. Тема.
Ирка еще месяц назад говорила, что, скорее всего, вся эта игра в прятки с военкоматом закончится торжественным вручением зелененькой формы и пары кирзовых сапожек в одни руки, стрижкой его буйной гривы, ну и поездом, который "мчится прямо на границу". Но я, по наивности своей, думала, что все это - не более чем привычная боязнь сглазить, предположение самого хучшего, так сказать. Тогда же произошла и эта дурацкая история с повесткой, когда наш воин прятался-прятался, а в один прекрасный день взял, да и открыл сотруднику военкомата дверь квартиры и рассписался в получении повестки. Ну ладно, черт с этим, переклинить может всех, что уж говорить о человеке, скрывающимся от властей уже два года (романтика по-Артемовски) . Ну я сразу и сказала Ирке, что вся эта история не стоит той паники, которую развели они с Артемом. Ему всего-то и нужно было - дожить до лета и поступить в институт.
Однако ж, Артем у нас, как оказалось - человек творческий, почти гениальный, живущий по своим законам и не принимающих законов общепринятых. А в добавление к этому у него развилась особая форма садизма - идея о самовоспитании посредством всего того, что он так не любит у людей - тупостью, массовостью армии, будущей необходимостью находить с этими людьми контакт, а главное, преодоление этим трэшем кризиса творчества из-за спокойной жизни и нехватки острых ощущений.
Ну и с Иркой подискуссировали на эту тему. Если в кратце, то я ей сказала, что на ее месте, имея ясные представления о том, что ждет Тему в этой армии, приложила бы все усилия для того, чтобы отговорить его. Да, можно сколько угодно заявлять о том, что человек должен учиться сам принимать решения, что ему пора взрослеть, что армия воспитывает. Но только многие не видят оборотной стороны. Ирка, например, никогда не общалась с теми отморозками, извините, которых родственники буквально за руку приводят в военкомат. Для того, чтобы год-полтора спокойно пожить без них. И моральных уродов там будет большинство, в отличие от тех интеллектуалов, о которых говорила она, когда доказывала, что от армии не умирают. В отличие от тех, которые просто ищут в этом приключения.
Оттуда люди возвращались седыми. Или с покалеченой психикой.
А близкий человек, по-моему, для того и нужен, чтобы оградить от того, чего другой, по каким-либо причинам, пока не понимает.
Если у меня будет сын, путь в армию ему откроет только моя могила.