После великих и громоздких, почти национальных выборов - вся контора спит.

С утра такого ощущения не было. Наоборот, казалось, что все люди вокруг неожиданно проснулись, словно отдохнувшие после долгой дремы, и хотят жить. Проспали, да, но то - праздник и разгуляй русской души, но теперь они бодры и готовы идти вперед действовать.

В метро утром - ни одного сонного лица. Вроде, все как обычно, лица вокруг знакомы - курящие, недовольные, ругающиеся и сплетничающие, но сонного - ни одного!

Вьющиеся по мраморному залу очереди в билетные кассы, колышущееся море людей на платформах, до краев полные маршрутки.

И такой разительный контраст с работой.

Конечно, это ассоциация. И, наверное, она родилась именно в эту минуту, когда перед глазами стоит весь сегодняшний день, со своими тонами и полутонами, и когда рождается один настоящий цвет всех событий, но...

Чувство усталости, и, в то же время, облегчения витало уже на выходе из метро, на юге города. (Оригинальная закономерность - на севере Москвы люди бодры, на юге - сонны)

Теплое утро; две обычные, но неторопливые, без урывков, сигареты; рассчитанное опоздание - все в каком-то замедленном темпе. Не осталось и следа от той безудержной предрассветной спешки под музыку проспавшего будильника.

Может, это оттого, что сознание проснулось и начало мыслить racio... А может, наоборот, отчужденность и отрешенность, словно все уже случилось и уже ничего не имеет к тебе отношения и не зависит от тебя.

Это символ. Выборы. Господи, да это слово даже у меня мыслится только с восклицательным знаком и только с мотивами ожидания и надежды.

Нас слишком одолевает мир. Уже не давит - мы давно привыкли к постоянным перегрузкам давления в 2 или 3 g (как там было у Гаррисона?) Он давно уже впитался в нас. И теперь, попади мы вдруг на какой-нибудь островок чистоты и свежести, например в Индии или Китае, где человеку не надо приспосабливаться и лукавить - мы задохнемся в вакууме.

Это, кстати, один из неоценимых плюсов моей работы - возможность не только видеть машину бюрократии изнутри, но и отдаляться, благодаря ей, от этих ядовитых испарений человечества.

Потому что то, что для людей рядовых, или, напротив, значимых и важных, с директорским росчерком, или робким избирательным крестиком не более, чем обыкновенная бумага, тут, у нас - недели изматывающей работы и нервотрепки. И нам слишком ясно видно всю несоразмерность усилий давно знакомых и значимых для тебя людей с циничными попытками дешевой демонстрации и обмана.

Итак, контора спит.
Начальства нет - вот она, привилегия руководства - даже если ты прогулял, оправдываться совершенно излишне - все и так счастливы и довольны.

С., сонный, уставший. Мишин - ворчливый, но тихий.

К одному - грустная жалость и порыв сделать легче, к другому - равнодушие и безразличие, вместо обычного злобного раздражения.

Тихо-тихо.
Без электрического света и клекота телефонных звонков. Без резких окриков и ругани дежурных.

Вся спят.

А потом - смеются - по-утреннему сонно, беззлобно и весело - какая-то добрая женщина не забыла нас в нашей повседневной серости.

И после, вечером, - неторопливая дорога сюда, холодный парк на ботаничке, терпкие сигареты и сладкий кофе.

Вот и все. Кончился в стакане кофе, но зато есть еще в кармане 10 минут свободы, еще не закрылись прозрачные дверные створки, осталось лишь накинуть пальто на плечи и выйти в ночь. Курить на безымянной, но такой родной и любимой, улице.